Снилась мне тут накануне зеленоглазая старушка, гладила по спине, смотрела куда-то вдаль и говорила: "Да ты же Богом помилована". Проснувшись, я рассказала сон бабушке, а она кивнула и попросила вспомнить случай, который можно назвать чудом.
Начну с того, что я никогда не лежала в больнице. До 7 класса. Я сняла кофту спортивного костюма, когда мы играли в волейбол, так как было жарко. Пришла домой - та же жара. А после воспалился лимфатический узел на шее. Температура стала подниматься, дошла до 40. Педиатр - древняя старушка - прийти не может, так как город завален снегом. Я лежу в бреду, вижу цветные и свежие сны. Бабушка сама пришла к педиатру, та прописала что-то от горла. Температура не спадает. Меня в бессознательном сознании подняли, из носа хлынула кровь. Замотали полотенцем, потому что кровь не останавливалась. Отвели под руки в инфекционное отделение, благо - недалеко, педиатр так и не соизволила прийти. Никого не впускали, выключали свет рано. Я рисовала все время, даже под светом городских фонарей, по ночам, изрисовывала целые тетради. Иногда приходили одноклассники, стучали в окно. Ничего не помогало - температура высокая, анализы чудовищные. В палате я познакомилась с одной девчонкой, которая все рассказывала, какая у нее прекрасная собака.
Через некоторое время меня перевели в детское отделение (мне было 12 лет), где я лежала в общей палате. Мы давали друг другу анкеты, бросались апельсинами, ходили на уколы. В коридоре стояла кроватка с ребенком, где лежал "отказничок". И я все переживала, куда его после лечения? Плохо помню этот период. Почему-то в голове только изрисованные апельсины - с мордами, которые мы ставили на подоконник, за занавеской, а санитарка, когда убиралась, пугалась. Так мы развлекались. Но мне не становилось лучше. Температура шкалила, и меня на "буханке" отвезли в областную больницу. Я сидела в обнимку с бабушкой, спрашивала ее: "А я не умру?" Рядом сидела беременная женщина, которой предстояло рожать.
Отправили в детскую городскую больницу, в бокс, полуподвальное помещение. На окнах - рифленые стекла. Я была взаперти, только иногда приходили мама с бабушкой, а еще наведалась раз классная руководительница. Мне носили письма от класса и лучшей подруги. Я перечитала все учебники, все толстые книги, что были привезены. Наблюдала за жизнью медсестер в большое окно. Больше всего обращала внимание на молодую медсестру в очках. В других боксах лечились дети, некоторые - из детдома. Я смотрела в зеркало, как они вылезают в окно, сбегают. Так и не нашли их вроде бы. Ела таблетки, но часто болела голова и я выходила из бокса к спящим медсестрам. Будила их, просила, чтобы дали хоть что-то, чтобы боль прошла. Однажды позвали доктора. Он измерил давление (оно было очень высоким) и после вколол такой больной укол, что меня держала та самая медсестра в очках, а я орала от боли. Ночью плакала в принесенную бабушкой шаль. Утром приходили делать уколы, в 6 утра, и брали по большим колбам кровь из вены. Истыкали все пальцы. Все было в синяках, а сидеть было больнее всего. После ко мне подселили мальчика, младше меня, который ел и сильно стучал ложкой, что сильно бесило. Но мы с ним подружились. Наконец-то открыли с ним окно, хотя могли получить за это по щщам, увидели, что за окном оттепель. Подышали свежим воздухом. Я дала ему фломастеры - он раскрашивал раскраску. Наблюдали за медсестрами вместе, а по вечерам, когда есть было нечего, просили у них черного хлеба. Иногда допрашивались и мазали его черничным вареньем. Я сидела на гормональных и всегда хотела есть. Помню, как ночью палату убирала санитарка, большая женщина в старом оранжевом халате, и я взахлеб рассказывала ей свою жизнь, а она мне свою, но большей частью слушала. Один раз. До сих пор ей очень благодарна.
Находилась я в боксе и не знала, что мне уже поставили первый диагноз - "заражение крови". Маме с бабушкой сказали, что жить мне осталось несколько месяцев. Мама взялась за спиртное - не выдержала новости. Вся школа собирала деньги на лечение, а директор школы заказывал службу в церкви, чтобы я выздоровела.
В бокс приходил консилиум врачей. Показывала им спину, смотрели, перешептывались. Помню, что иногда - дома - моя спина покрывалась рубцами, словно меня били кнутом. Было действительно больно. А после они резко проходили. Так и тут - кто-то видел рубцы, а кто-то нет. Дали направление в Москву, в какой-то институт, а денег в нужном количестве не было. Переселили на четвертый этаж, в палату безнадежно больных. Там я познакомилась с девчонками, прочитала книгу "Гарри Поттер и кубок огня" за пару вечеров. Книг других не было - все прочитано по множеству раз. Слушала "Русское радио" и плакала. Хотелось домой. По ночам рассказывали анекдоты, смеялись и слушали, как пацанская палата увлекается сказками. Я была главным подслушивателем, так как за моей кроватью как раз находилось рифленое стекло, которым палаты были отделены. Спала и закрывалась с головой, оставляя лишь лицо, на что все смеялись. Все как обычно - куча таблеток, утром в 6 уколы, кровь из вены. Вставали мы рано. Я смотрела на луну, которая светила прямо в окно, а рядом мерцала яркая звезда. Встречала рассвет, на котором можно было разглядеть вышку над лесом, и все думала, что это наша, местная, вышка. Когда вставало солнце, оно красило нашу палату в оранжевый, и каждый раз было радостно. Окна выходили на церквушку и контейнеры, где любили рыться бомжи, а за ними снег и лес. Позже в палату подселили Машку, из нашего района. Землячка оказалась мне чуть ли не родной. Мы сдружились, менялись едой (печеньки на колбасу), я ее будила на процедуры. Бегали вместе за нормальной водой, с бутылками, в подвал, так как нашу пить было нельзя - всюду хлорка. Сильно сказано - бегали. Передвигалась я с трудом, так как температура была всегда в районе 39 и меня постоянно трясло в лихорадке. А тут 4 этажа. Сидела в очереди на УЗИ, и врач язвил: "Да у вас малярия", и мне так было приятно язвить в ответ, что только что пришел ответ отрицательный. А он все равно: "Перестаньте вы трястись". Я: "Извините, но не могу". У родителей денег было все меньше, и еды у меня было все меньше. Подруга писала письма, а я отвечала косыми строчками - от капель в глаза практически слепла.
Позже диагноз "заражение крови" сняли, заменив его на "острую ревматическую лихорадку" (под вопросом). Бабушка принесла мне воды, местной, и я ее с радостью (родное!) выпила. Температура спала, и она забрала меня под свою ответственность. Врачи развели руками и предупредили, что я буду мучиться с сердцем, с суставами, но она подписала листок и забрала меня из больницы. Дома выяснилось, что вода эта была непростой, что наша знакомая начитала на нее сильные слова. И сказала, что наговор на смерть мне сделала лучшая подруга мамы. А я не знала да и не могла знать, хотя перед болезнью мы как раз были у этой подруги в гостях.
Вот такая небольшая история, которых в моей жизни вагон и маленькая тележка.
А что после? Пришла в школу и училась на одни "отлично", так как все учебники по нескольку раз прочитаны. Одноклассники знали, что я должна умереть, и смотрели, будто воскресла.
Комментариев нет:
Отправить комментарий