Имеет
ли право любимый и любящий (одновременно)
человек чувствовать одиночество? Не
считается ли пороком наличие у него
претензии? Хотя никакой претензии здесь
нет, а есть страх: «Нормален ли я? Чего
же мне все-таки не хватает? А может, я,
упаси Господь, зажрался?» Не может же
он откреститься от того, что физические
километры внезапно превратились в
ментальные! Двести-триста ментальных
километров отделяют тебя и человека,
который занимает важное положение в
твоей жизни. Что-то происходит не то.
Или происходит что-то совсем иное.
«Каждый
умирает незнакомцем», - написал Камю.
Камю любимый, во-первых, я не хочу умирать.
И не умру. Душа в заветной лире... И тем
более не хочу умирать, а в моем случае
— жить, незнакомцем. Жить — и только —
знакомцем. Очень хорошим знакомым,
особенно любимому человеку. Чтобы не
осталось темных пятен. Чтоб никакого
нравственного туберкулеза — на
рентгеновском снимке сердца. Карты —
на стол! И больничную.
Я
люблю тебя. Я так люблю тебя. Но это не
мешает мне обнаружить в душе своей
диалог без ответа. Диалог, который я
спланировала сотворить с тобой, но —
то ли луна еще не полная, то ли выпало
недостаточно снега. Наверное, желание
создать с любимым человеком единый
организм — естественное желание. Нет
ничего постыдного в том, чтобы искать
себя вне себя. И ждать слияния: слез,
рук, мыслей. Искать земное подобие Рая.
Никто
не ожидает от меня с придыханием — слов.
А между тем, их стоило бы потребовать.
Как требуют у других любовь: «Я такой
хороший. Люби меня!» Ремарк — у Дитрих.
Человек — у Бога.
Услышь
меня, Бог,
Слепого,
глухого, немого.
Услышь
меня, Бог!
Услышь
хотя бы немного!
Пойми
меня, Бог,
Ведь
кто-то убил Ван Гога!
Сам
он не смог!
Может,
рукою Бога?
Узри
меня, Бог!
Мне
быть на Земле недолго.
Пусть
я так плох,
Узри
же другого Бога!
Еще
немного и одиночество вместе с последней
звездой разобьется о студеный пол моего
дома. Осколки воткнутся в живот и ступни.
Еще часа четыре.
А
пока я — отщепенец. Нравственная и
культурная щепа. Можно представить, что
меня несет в центр мирового океана. Или
как течет с проблеском звезд смола. И
чужая вдруг рука берет спичку и подносит
к моей голове.