Снова 6

В детстве (до десяти лет) я любила рисовать ночлежки с нарами, на которых спали бомжи. Рисунок состоял из ряда полок, на которых под тонкими одеялами, почти простынями, спали люди. За кадром истории оставался скромный ужин из похлебки и корочки хлеба. Некоторые выходили на улицу поговорить с теми, кто заглянул на огонек. Всегда была поздняя ночь. От лицезрения этой картины получала удовлетворение на грани физического. Чтобы добавить реалистичности, я сама души не чаяла в крайне диетическом супе (а он был часто, потому что детство было голодное) и сне под тоненьким одеялом. Уже во взрослой жизни, учась в университете, я испытала самый сладкий сон в моей жизни. Увезла почти все вещи из общежития. Остался только матрас. Спать хотелось очень, поэтому я разложила его на койке и легла, укрывшись... плащом.

Самая вкусная еда - приготовленная на костре, в котелке или в печке. И пусть не хватает соли. Ягоды и фрукты - с кустов, с земли. Ложка - обязательно деревянная. Кружка - железная, походная. Щи - черные, крупные. На весь дом одна керосиновая лампа. Это не начало двадцатого века, не голодомор, не война. А 90-е, начало 2000-х. В православном лагере идем в поход, варим суп в котелке. Бабушка собирает по сусекам муку и готовит в алюминиевой кастрюле самый вкусный хлеб, сунув кастрюлю прямо в печку, на горящие дрова. Все лето ходим в лес, собираем ягоды, после продаем их на трассе. И я ненавижу смотреть на сальные лица тех, у кого есть деньги. В лесу натыкаюсь на яблоню - теперь полные карманы яблок. Черные щи - самые грубые, жесткие, варить их надо долго. В щах ни масла, ни сала. Пара кусочков картошки - ловлю, ем, наслаждаюсь. В раннем детстве крошила в суп хлеб. Отдельно его не воспринимала. Вкус у размякшего на крупинки хлеба особый. Мама работает на хлебзаводе, каждую смену ворует для меня вкусные булки с сахарной пудрой (кладет их на плечи, как погоны, и так минует проходную). Чая нет - завариваем древесный гриб, чагу. Сахара нет - пьем простой кипяток, потому что смородиновые листья закончились (зима). В деревне на неделю отключили свет. Из закромов достаем лампу, жжем последний керосин. На рынке покупаю последнюю свечку (света нет у многих - разбирают!). Как делаю уроки, одному Богу известно. Иду до школы 6 километров пешком. Вокруг: реки, леса, поля, пара деревень. Бегают зайцы, кабаны, рыси, лоси, лисы. Дедушка из соседней деревни довозит на телеге. И все это время тихо играет радио, даже не песни, а спектакли.

Все детство (особенно) и юность меня не покидало чувство "сиротства, как блаженства". По ночам оно обострялось. Однажды я поймала себя на том, что чувство ушло. "Неужели оно ушло безвозвратно?" - возопила я в мыслях. Начала представлять картинки из детства, вспоминать-вспоминать-вспоминать, уходить - туда. Неужели ушло? Нет, что-то поднимается, ворочается в самом темном углу, расправляется во всю ширь свою. Ночь, снег, кружащиеся хлопья в темном небе, пустынная улица, все спят, и куда едет машина в три часа ночи, и куда бегут коты, Отче наш, иже еси на небеси... И мне, двадцатипятилетней, снова шесть.

Возвращение к себе

Никуда не хожу, нигде не бываю. Сегодня хотя бы погуляла в потустороннем мире. Проспала полдня. Когда засыпала, поймала себя на немыслимом ощущении: я была здесь (в сознании) и одновременно не здесь (ходила по потусторонним улицам). Перед тем как уснуть окончательно, подумала: "Это ж надо!"

Сны - это наши альтернативные жизни. В них и мы - альтернативные. Я уже сбилась со счета, сколько раз я просыпалась не той, которой являюсь в настоящем. Меняется все: поведение, слова, мысли, чувства. Эта временная замена происходит только в критические периоды, когда у настоящей меня нет больше сил. Тогда и меняемся с версией. Версия - намного сильнее. Интересно, кто выступает инициатором... А может, моей воли здесь совсем нет. Может, Кто-то, кто знает меня лучше меня, решает таким образом мне помочь. Однажды в мои мысли вторглась я из будущего (не та, которая из альтернативной жизни, а настоящая я, только из будущего) и так отчитала меня (себя в прошлом) за уныние, что стало совестно. Если коротко, она практически крикнула, что я дива. Я еще так удивилась: никогда это слово не употребляю. Поэтому и поняла, что мысль - не моя.

В том мире мне очень нравится. Я путешествую из пространства в пространство. Делаю это не очень умело, но учусь. Столько нужно концентрации! В одном из снов я проходила через портал. Была в городе, а очень хотелось побыть на природе. Так вот, перешла границу (с трудом), оказалась возле осеннего леса. Повосхищалась, подышала свежим воздухом - и обратно, в город. Кстати, когда перешла на то поле, удивилась, какое это пространство ясное, зрение было, наверное, стопроцентным. В городе ставила над своими способностями опыты. Чтобы купить еду, нужны были деньги. Я сконцентрировалась, но получить тысячу из воздуха не вышло. Дальше помню, как я говорю собеседнику: "Смотри, что сейчас будет!" И, сконцентрировав энергию в руке, начинаю ощущать в ней бумажку. Пятьсот рублей. Ощущение было такое, что я сотворила Вселенную. Счастье Господа. На еду, кстати, хватило.

Неделю назад приснилось, что я умерла. Точнее, не так. Приснилось, что я воскресла. Воскресла и вспоминаю, как умерла, как лежала в луже крови. Все меня видят, только почему-то не особо удивлены. Я говорю: "Как это могло случиться? Как я могу жить, ведь у меня есть могила?!" Они кивают, мол, да, мы тебя похоронили, могила действительно есть. Очень хотелось на нее посмотреть, но не хватило времени. Я целый сон выясняла, призрак я или нет. Все меня видят или только избранные. Оказалось, что все. Чувство во сне было невозможное: я жила, но ощущала себя мертвой. Сейчас вот думаю: притча о Лазаре? Меня она, кстати, ужасала и ужасает.

Так что вы не одиноки. У вас есть целая когорта (это слово я тоже не употребляю, мне его подкинули в мысли полчаса назад) вас, живущих в альтернативных реальностях, прошлом и будущем. Несколько лет назад я написала, что умирать театром МХТ еще больней, имея в виду, что содержу в себе не только себя. В критические периоды, а их ох как много, приходят не только версии меня, но и Кто-то другой. Я чувствую тепло за спиной (а она у меня постоянно мерзнет). Снисходит такая благодать, что плакать хочется. Как в церкви. Будто обрел друга, которого давно потерял. Или отца (Отца?). Иногда Он молчит, иногда дает советы. Всегда по-разному. Но Его присутствие не спутаешь ни с чем.

Сейчас я начинаю занимать свою истинную позицию. Всю жизнь я была не на своем месте. Ела не свою еду. Носила не свою одежду. Общалась не со своими людьми. То есть делала все это и понимала, что делаю-то чуждое. Так вот, "свои" еда и одежда периодически появляются. Обычно это что-то дорогое. Купила пальто за крупную сумму и теперь, надевая его, чувствую себя в своей ценовой категории. Мне в нем (больше ни в чем) спокойно. Такое же со мной было, когда я волей судьбы и одного хорошего человека попала в дорогой ресторан. Я оказалась на своем месте, при чем было четкое переплетение эпох (все было будто из прошлого). Рядом с дорогими вещами я не испытываю восторга, зависти, досады. Я просто знаю, что вот оно, то, что должно быть у меня (и если я захочу, непременно будет). А мысли действительно материальны. Так я попала в музей (спустя десять дней после моего мимолетного желания там побывать, потом, кстати, забытого напрочь) и получила в подарок бусы из горного хрусталя (их получила на следующий день после мысли, вот бы мне их иметь!). Я знаю, что работаю совсем не на той работе, которая мне причитается. Общаюсь в большинстве своем не с теми, с кем должна. Но, видимо, стоит пройти и это. Чтобы то, в чем я буду счастлива, не мелькало, как перегорающая лампочка, а горело святым огнем.

Возможно, именно по этой причине меня часто обвиняют в высокомерии. Я не высокомерна. Я просто знаю, что вы не мои люди. Я не хочу себя тратить на вас. Мне себя на себя-то не всегда хватает. Я, конечно, могу убиваться над тем, что у меня нет друзей (зато есть судьбоносные - всегда! - знакомые), но это будет досадой одинокого дитя.

Я все это время - время неписания - не жила. Бытовала. Существовала. Функционировала. Но не жила. Дышала с помощью искусственной вентиляции легких. А сейчас вышла к тому самому лесу, и все стало ясно. Живу я лишь в двух вещах - в любви и словах. Один хороший человек сказал мне: "Любовь - это твоя среда обитания". Я хочу дополнить его. У меня есть еще одна среда, не менее любимая, чем любовь. И зовется она - литературой.