Национальное русское блюдо - "Бестактность под хамским соусом"

Бестактность - нарушение личного пространства человека, в частности обращение к нему с вопросами, на которые тот не собирается отвечать, так как они затрагивают интимную сферу его жизни. Это вопросы о семье, работе, личной жизни, сексе и том, что человек посчитает нужным сюда включить. Это могут быть триггеры. Кто-то не хочет рассказывать о своем детстве. Кто-то - о школе, том еще рассаднике психологических травм. В любом случае человек не обязан следовать логике вашего с ним общения: вопрос - ответ, просьба о помощи - оказание помощи. Да, вы не обязаны помогать (даже если у вас есть для этого ресурсы), если не хотите. Оперирование известными формулами ("я так одинок(а)", "мне некому помочь", "вы же хороший человек", "у вас есть деньги") может быть расценено как манипуляция (я все еще за свободу выбора, но при этом вы должны знать, что есть и ДРУГОЙ вариант, который ничуть не хуже). Отказавшись от ответа на вопрос или оказания другому помощи, с большой долей вероятности вы получите в свой адрес очередную манипулятивную формулировку: "Я думал(а), вы хороший человек", "Вы грубый человек", "У вас дурное воспитание" и прочее. В ответ можете спокойно послать человека в далекое пешее, и это будет справедливо.

Из фейсбука Татьяны Толстой

Летела я как-то из Испании. Еще в аэропорту меня ТАКТИЧНО расспросила испанка, сотрудница аэропорта, о цели приезда и прочем. Сказала, что я могу не отвечать, если не хочу (и, конечно, добрая половина русских ответила этой милой девушке: "Нет"). Кто бы мог подумать, что Россия начинается не с пересечения ее границы, а с самолета, полного русских. Нет, ошибаюсь, не русских, а сограждан бывшего СССР. От царившего там панибратства (если хотите, амикошонства) я начала звереть. Если туда меня "окучивали" мужчины-армяне и я их простила: открытые, беззлобные, хоть и бестактные, то обратно это была гражданка СССР (боюсь ошибиться с национальностью) возрастом за 60. Возможно, так У НИХ принято, но я, почти тридцатилетняя тетя, была обращена если не в рабыню, то, как минимум, в племянницу.

С ней летели 2 женщины с 2-мя детьми. У одной из них, рядом сидящей, случилась неприятность: мужчина толкнул ее, и напиток, стоящий на столике, опрокинулся ей на светлые джинсы. Я предложила свободную салфетку. Думала, на этом все. Ан нет. Советская гражданка спрашивает: "А соль?" Я: "Что?" Она: "А соль?" И тут, туго соображая, я понимаю, что она просит пакетик соли, половину которого я использовала. Без "пожалуйста" и "а не могли бы вы?" Я: "Ну, у меня только полпакетика". Тянет руку - отдаю. От охуевания даже двух слов связать не могу - настолько обескуражена этим бескультурием. Естественно, "спасибо" я не услышала. Понимаю, что, пока ты в среде жителей СНГ, Россия - с ее дураками и дорогами - будет рядом. Возможно, поэтому ты сторонишься русскоговорящих за границей, как каких-то прокаженных: "А вдруг они сейчас ОПЯТЬ какую-нибудь хуйню вытворят, и ты будешь стыдиться своей страны (той, у которой Достоевский, Чайковский и Менделеев)?" Нет уж, отбегу я лучше на другую сторону улицы.

Что касается интернет-пространства: тут еще хуже. Здесь не только бестактность - здесь оскорбления растут буйным цветом (особенно если ты женщина, а твой собеседник - мужчина). Сегодня ты "шалава", а завтра - "тупая пизда". И чем больше будешь в Сети высказываться, тем больше определений своей уникальной личности получишь. Но не стоит забывать, что есть такая вещь - "пожаловаться на оскорбительное поведение", чем я и занимаюсь, читая комментарии, например, тех, кто пишет, что "все либералы - пидорасы", а "все бабы - дуры". Так у меня возникает хотя бы иллюзорное чувство защищенности - я кому-то в России могу пожаловаться, представляете? Вот россиянка, которую ударил муж, пожаловаться не может (в силу декриминализации домашнего насилия, а также страха женщины: "В следующий раз убьет!"), а я - могу.

Если вы живете в России (постоянно или временно), пожалуйста, помните, что большинство населения не знает, что такое "личное пространство", что у россиян не существует культуры общения, что "кто сильный, тот и прав", как и "кто старше, тот и прав", что "если не рожала, то не женщина", "если гей, то не человек" и многое другое, от чего у жителя цивилизованной Европы волосы дыбом становятся. Да, в жизни в РФ есть свои плюсы (например, анархия - национальный вид свободы), но население (не все, а те, кто думают, что нетрадиционная сексуальная ориентация - это психическое отклонение, которое ЗАРАЗНО) как жило в Средневековье, так и живет, открещиваясь от образования, как старушка - от шайтан-машины, "компуктера".

Литночь

Проза Толстой - наркотик. Не могу оторваться, а если отрываюсь, то только на то, чтобы зажать себе рукой рот и не разбудить никого восторженным воплем (и без того слыву - и плыву - безумной). Или на то, чтобы остановить слишком быстрое сердцебиение (обычно оно возле 60-ти топчется). Не остановлю - зафиксируют первую смерть от творчества Татьяны Толстой (книга будет у меня в руке, как у Марата - останется сложить дважды два). Или чтобы наконец-то нормально задышать, а то в зобу дыханье сперло и перья, черные в зеленый отлив, от озноба литературного ощетинились. Внутри что-то яростно, но тихо клокочет: то ли душа, родные сигналы в очередной раз поймавшая, то ли любовь к русскому языку, плавно перетекающая в любовь к русской классической литературе и русской самобытности, если уж взять лопату вместо совка. И клокот этот - эмоциональный, интеллектуальный, бессознательный - ничем не заглушить. Минут 20 прошло, а он - есть, где-то под ребрами, правым боком к сердцу. Как океан, в котором вдруг одномоментно запели все живущие в нем киты.

Большая стрелка мчится на встречу с маленькой - у цифры “один”, как у метро или торгового центра. Кот, отпетый бандюган, воплощение не только Али-Бабы, но и остальных сорока разбойников, вгрызается мне в ногу, одетую в связанный мамой следок. Когда Пащёнка (”пащёнок” в нашей семье - и возможно, что в диалекте вообще - это “подленький малый”) не было и его не приносили в пакете, на дне которого он, тощий и с больными глазами, болтался, я написала стих со строчками: “Охотник-кот залез на ствол: до птиц дорога длинная”. Кот еще не рождался (и не застревал в заборе, где его и нашли), а стихи о нем уже были - вовсю.

Бабушка еще зовет его “Стрикулист” (в том же диалекте - “шустрый малый”). Это самый русский кот из всех. Типичный: черно-белый, "носастый и голенастый". Тот, о котором все легенды и сказки. Не “достопочтенный хранитель дома, сливок бытия”, а мошенник и бандит, дорогие наушники в полночь однажды сгрызший. Быстро бегающий и быстро жрущий. Засыпающий - в прыжке.

“Крутится планета.

Спать пора планете.

Все уснут, а этот

Зашуршит в пакете,

Со стола на кухне

Фантики утащит

И с разбега рухнет

В приоткрытый ящик.

Там уснет, уставший

От забот и бега.

Наказанье наше,

Вроде оберега”.

Болтающий (на своем кошачьем), с нами постоянно пререкающийся, кусачий и нежный одновременно. Мужчина, сын и внук. Лежит вон на полу, пятки горячие вылизывает. Через минуту будет по клавиатуре скакать - этими же пятками.

Дом спит. Я - нет. Ничего не меняется за 28 лет. Выключены телевизоры, молчит радио. Изредка - то в одном углу, то в другом - раздается (так и просится “женский визг”, но - нет) женский храп (современная адаптация). Слева, под локтем - не поверите - мерный кошачий, почти детский сопот: скопытило, вытянулся в струну, ноги балеруна. Мне бы так засыпать - бежать куда-то, бежать, а потом бац и уже храпишь под кустиком. Никогда быстро не засыпала, ну разве что после бессонных марафонов - могла и в автобусе, и на паре, где только не. Помню, нам что-то говорят, на доске пишут, мел казенный тратят, а у меня, простите, дамы в кринолинах и руки у них белые-белые, будто пудрой присыпленные. Не зря на первом курсе узнали, что жизнь есть сон.

Под конец дня голова очищается от шелухи. Прошлое твое представляется голым и без прикрас: женщина смыла косметику и разделась. Хочется взять лупу и рассмотреть пушок на ее мягкой щеке - что-нибудь из детства. С ранящими душу подробностями. Деревня, вьюга, нищета. Везешь деревянные санки, нога проваливается в снег. На ужин - вареная свекла, а если повезет, то придут гости и, помимо водки, принесут колбасы и хлеба. Но так хорошо здесь, с поющими китами под сердцем. Здесь тепло и кормят вкусно, а там - голод и холод. Здесь я знаю, кто я есть, а там - девочка, грубая и от беззащитности озлобленная. Там - тьма, тьма и тьма, а под ней, как в аду, лед. Когда-нибудь я об этом напишу (и буду долго и громко плакать).

Я так же прерывала свое чтение только 2 раза в жизни: когда перечитывала дневники Камю и когда, опять же, перечитывала свою, сильную и больную, вещь. Читаю и останавливаюсь. Нет, нет, не могу дальше. В детстве смотрела в форточку на закат и ловила себя на желании кричать - от красоты. Текст - это тоже закат. Восход. Луна. Звезды. Солнце. Море. Горы. Водопад. Порою - самое гениальное - все вместе. Еще одно доказательство, что человек и Бог смотрят на одни и те же вещи, в одну и ту же сторону. И любят - все, что видят.