Творцы делятся на две категории: "я сделаю этот/твой мир лучше", подразумевая мир, в котором мы живем, и тот, что находится внутри человека, и "я сделаю свой мир лучше", когда создал творение - и стало легче на душе, больше ничего не нужно. Российские авторы радеют за мощь русского языка, но никто не пишет так, чтобы эта мощь была видна. Поэт, почему меня от стихов твоих не трясет? Почему я ни разу не воскликнула "о, отличная находка! надо же было такое придумать!" Почему я слышу сочетания "божественный рай" и "завести с осенью любовный роман", от которых лицо мое превращается в старую картофелину? Неужели российский поэт - это тот, кто недоволен нынешним положением вещей, поэтому сам Бог велел накатать сатиру на обилие иноземных слов в нашем языке (интересно, как бы мы называли компьютер по-русски? "чудо-машина"? только вот кажется, "машина" - тоже не наше...) или, будучи пятидесятилетним мужчиной с пузцом, выть о том, как ворковали на лавочке в 1981-м, что даже смех берет, потому что очень уж напоминает репертуар группы Ласковый Май? Не знаю, какие заветы могут дать нынешние поэты начинающим - на "а ведь все наши ушли..." далеко не уедешь. Но говорить, что все плохо (потому что все действительно плохо), большого ума не надо, а ты попробуй творить добро.
Съездила, называется, в другой город на собрание литературного объединения местных "творцов". Конечно, были неплохие тексты (слава Богу, я могу судить в силу профессии, а то ведь у нас доказательство компетенции подавай), но вряд ли от них можно зажечь лампочку. Сила слова осталась разве что в цитатах, которые принято вешать над доской в кабинетах русского языка и литературы. Все воспевают Россию-матушку по умолчанию, будто в Раю живем. Ни одного критического замечания. Чаадаев считал, что тот, кто Отечество критикует - любит его истинной любовью, а не слепым патриотизмом, от которого нафталином несет. Известный факт, что патриотизм - идеология современной России. Все, что не о России, не замечается (я плавала в литературных конкурсах - знаю). А может, у нас переворот в сознании творческого человека? Может, мы открыли с ноги дверь в мировую культуру? Как россиянин узнает об этом, если в его уши со всех экранов твердят: "Наша страна - лучшая страна на Земле"? Словно к войне готовимся, честное слово. Так и вспомнишь СССР с его идеологией невозможности высказаться против. "Надо... Надо... Надо", - только и слышишь. А что сделано? Сделано СЕЙЧАС. Снято гениальное кино? Написаны гениальные романы? Почему творческому человеку хочется из родной страны бежать без оглядки? Да все просто - познавательные модели, необходимые для впитывания культуры через знакомство с произведениями искусства, у молодежи не формируются. И чем дальше в глушь - тем больше "пох".
Я преподаю в глуши и временами испытываю такой кризис, будто оказалась на острове с папуасами. Пытаюсь жечь глаголом сердца людей, взываю к совести, к традиции (скрепя сердце говорю, что Россия сильна прошлым, и мысленно добавляю: "и только прошлым"), даю образец (на переменах читаю, а не жую, как мои коллеги), составляю эклектичные лекции (все беру из головы, а не с листочка). А получаю что? Косые взгляды коллег, дополнительные обязанности (всякие мероприятия, в которых филолог ни гу-гу), звание странноватой бабцы. Иногда хочется выйти на перекресток и закричать: "Заберите меня отсюда!!!" Из города - страны - планеты. Эпохи! Благо, я не ради денег работаю (зарплата - 8 000 рублей, когда наши уборщицы получают 10 000), а то бы было еще досаднее. Очень не хочется думать, что я - такая - не нужна.
Хочется думать,
что все впереди,
а то денег нет,
хоть в шлюхи иди.
Студент как-то сказал мне: "Не увольняйтесь, а то без вас скучно будет". "Ну, я хотя бы шут хороший", - ответила я, преподаватель русского языка и литературы, с улыбкой.
Поржали с тетушкой( я ей перечитывала, она препод англ, русск и лит- ры, всю жизнь в школах- универах) над точностью ваших образов и спасибо вам!
ОтветитьУдалитьТворец погрязшей в бумагах и в ширпотребе России - это больше, чем творец, это борец за место под Солнцем.
ОтветитьУдалитьТворец Средней полосы России - это больше вдвойне, чем творец, это уже герой.
Средняя полоса, родная, ты испытание человеку от начала и до конца: и земледелие на твоих просторах рискованное, и любовь - скрытная, протяжная, истачивающая силы, и вдохновение через вечное преодоление - себя, равнодушия, стального спектра вокруг.
Но именно здесь, отринув земные неурядицы, не отвлекаясь на яркость мира, которой нет, и поставив во главу угла теплоту (не горячность) сердца и красоту души, человек может стать самым счастливым на свете. Обрести спокойный свет истины и подарить его людям.
Ты, человек, можешь стать самым счастливым. Или - не стать.
И тогда уж готовься, твой путь будет тяжел. Он, как грязными лохмотьями, увесится завистью, злобой, неустроенным бытом, праздностью и равнодушием к красоте. Не всем вместе, возможно, но даже одно способно сделать жизнь невыносимой. Это - если ты потребитель.
А каково же быть созидателем?
Каждому творению нужны последователи и (или) поклонники. Кто-то должен, увидев твое, задохнуться - словно глотнув морозного ветра. Оно не должно остаться мгновеньем (вот энтот, малость чувствительный, уж и отдышался, и дальше пошел, и забыл), творение должны помнить, к нему возвращаться, через - что-то увидеть в себе.
Но твой потенциальный поклонник, для которого ты - потенциальный герой, загнан жизнью в угол безденежья, или просто загнан махиной мегаполиса (и куда мы мчимся?). Так мы и копим потенциал, зачастую выплескиваясь в недостойное, копим - и черпаем, в том же колодце.
- "Красною кистью рябина зажглась..." Ты только послушай, какие строки, какие невозможные строки. Никак не осозн'аю, что такая красота - от человека (последнее - молча, себе).
- Да. Зима будет холодной.
Что ж, и в этом есть смысл рябине краснеть.
Через десяток шагов:
- И как жить, б..., когда аванс был вчера, а в кармане осталось три тыщи... на две недели - всего три тыщи.
И ведь не поспоришь.
Потому мы и копим, и черпаем пошлое - в то время, когда гениальный автор спрятался на просторах интернета, а гениальным ледовым танцорам рукоплещут пустые трибуны.
Впрочем, с трибунами дело сдвинулось с мертвой точки. Могу ли я надеяться?