Продуктивный уровень тревоги?

Большую часть жизни родители видели во мне одни недостатки, и лишь в последнее время (пара-тройка лет) я начала находить у себя достоинства. Одно из них - дотошность в любом деле, гипертрофированный педантизм. Он не касается быта (НАВЕРНОЕ; тут надо спрашивать тех, с кем я живу; пока никого не покусала за плохо помытую кружку). Он касается того, чем я начинаю интересоваться, а это довольно ограниченный круг. Например, я собиралась написать статью, почему мы плачем, когда на нас повышают голос, но мне оказалось недостаточно текста на уровне поста в соцсети. Я зашла дальше - стала разбираться в женских (мужские я уже изучала для другой статьи) гормонах. Погрузилась в материал о менструации с научной точки зрения. И даже одна очень хорошая статейка осталась - на сладкое. Но меня выбило из привычной, гранитиразгрызательной, колеи мое ментальное состояние, связанное, я так понимаю, как раз с женскими гормонами. Появилось ощущение, что я ношу в себе килограммы тротила - раз в несколько месяцев обязательно рванет. И ладно бы это была астения, апатия, депрессия, стаканы крови из влагалища - все было гораздо сложнее. У меня довольно сильно повысилась тревожность, да так, что я перестала нормально спать. До сих пор со сном проблемы. Нет, это не привычные кошмары, где тебя убивают, а ты бежишь так ме-е-едленно. Это, скорее, варианты развития моей нынешней жизни, связанные каким-то образом с негативным опытом в прошлых жизнях. Я, например, поняла, почему не доверяю мужчинам. Вообще - всем советую помедитировать и обратиться к прошлым воплощениям. Многое о себе узнаете.

Так вот, повышенная тревожность заключается не только в неприятных снах. Это еще и постоянное внутреннее напряжение, которое не снимается ни мастурбацией, ни иной самореализацией (ха-ха). Облегчают эту пружину только седативные лекарства (на травах). Думаю, если бы не они, я бы скатилась в состояние, которое было у меня весь 2014-й год и май 2018-го.

В 2014-м году - не скажу, что каждый день, но часто - я мучилась от сильных приступов тревоги, которые заканчивались продолжительными паническими атаками. Я лежала тогда на чужом диване, свернувшись в позе эмбриона, и без остановки тряслась. Галюнов не было, но были потери границ между внутренним и внешним миром. Помню, читала письма Ницше и рыдала навзрыд - для меня он был живым. Чтобы совсем с ума не сойти, я писала рассказы. По несколько штук в день. Не знаю, что это было. Возможно, обострение хронического, еще не диагностированного, психического расстройства. Которое вполне можно диагностировать, прочитав мои тогдашние творения. Предположу, что подобное состояние было как-то связано с переездом - я жила в другом городе, в неприятной квартире, из которой позже пришлось съехать, часто болела и ничего не могла поделать с безденежьем (человек с ментальным расстройством, как известно, в этом плане непродуктивен).

В мае 2018-го я начала вести дневник настроения, чтобы понять, что со мной. Началось все с острых приступов социофобии, когда кажется, что все вокруг тебя ненавидят, а закончилось тем, что я сидела на железнодорожной платформе в два часа ночи, собираясь прыгнуть под поезд. Ангел-хранитель не появился, телефон молчал, знаки судьбы взяли выходной. Я просто подумала (представляете, как это трудно, когда ты в истерике?), что мою смерть никто не заметит, люди все так же будут ходить по делам, а главное - они будут получать удовольствие от жизни, с которым у меня большие проблемы. "Я тоже заслуживаю счастья", - думала я, провожая взглядом поезд, под который я вот-вот хотела броситься.

С мая 2018-го у меня идет борьба со старой версией себя - за свое же счастье. Я не могла представить, как это будет трудно. Первые стычки с обществом вызывали у меня боль и слезы. Теперь, конечно, все изменилось - после шестисотой стычки. Уже знаешь, что тебе могут сказать или написать. Многое я даже не читаю - нельзя прикармливать с руки ни свое, ни чужое безумие. В общем, психика постепенно приближается к стабильности. И это труд, который твой ум - вкупе с душой - совершают ежедневно. Забрасывать ни в коем случае нельзя - не все старые ямы закопаны, не все болота высушены, можешь случайно наступить и провалиться. И тогда опять начнется деятельность Мюнхгаузена, вытаскивающего себя за волосы. Мозгоправам я не доверяю.

Мне кажется, о тревожности я могла бы написать несколько томов - настолько я в ней разбираюсь. А все потому, что никак не могу с ней совладать. Возможно, это врожденное свойство моей центрально-нервной системы, раз едва заметная тревога присутствует во мне всегда. Но об этом чуть позже.

Как известно, страх - противоположность любви. Следовательно, тот, кто страдает от фобий, серьезно так страдает (с тряской и холодным липким потом), не может в должной мере ощутить радость от отдачи и принятия любви. Ноги невротических отношений, о которых не писал только мертвый - здесь. Невротические отношения - основная тема художественной литературы. Для написания художественного текста необходимо не только пресловутое вдохновение, но и внутренние силы организма. Как известно, сильная тревога эти силы отнимает, вот поэтому мы ничего не делаем, хотя знаем, что делать можем и вроде бы ничего даже не мешает. Я проверила это на себе: находясь в апатии, я принимала сутки седативные и в конце дня действительно могла поднять мою "пятую точку" и сделала столько дел, сколько и не планировала. Сейчас я уже могу обходиться практически без них - старые нейронные связи ослабели, а новые окрепли (но не забываем про ямы и болота - непроработанные триггеры).

К чему же я? Да к тому, что, судя по всему, существует продуктивный уровень тревоги. Я нашла в Сети замечательное исследование связи воображения дошкольников и их тревожности. Выяснилось, что дети с высоким и средним уровнем тревоги - самые творческие. Воображение здесь выступает и ядом, и противоядием. С одной стороны, оно рождает в голове ребенка ворох возможных опасностей, благодаря которому он начинает бояться, например, сказочных персонажей (один из самых популярных страхов). С другой стороны, он подсказывает варианты исхода этой опасности, то есть предоставляет ребенку выбор: ты можешь убежать от Лешего, можешь подраться с ним, а можешь с ним подружиться (и тогда он накормит тебя волшебными ягодами, которые наделят тебя недюжинной силой). Тревога - это страх безвыходности, а здесь выходов, как минимум, три. Вот поэтому психологи советуют тревожным людям проиграть в голове все возможные варианты развития событий: "Что будет, если у вас кончатся деньги?", "Что будет, если вас уволят?", "Что будет, если от вас уйдет возлюбленный?"

Вчера, без причины, меня накрыла паническая атака. Не такая, когда тебя парализует и ты не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. А с тахикардией, холодным потом, слабостью. И главное - страхом умереть от остановки дыхания. Я действительно чувствовала, как мое дыхание замедляется. Господи, это были ужасные минуты. Ты знаешь, что с тобой, но никак не можешь побороть это. И седативные не примешь - они влияют на частоту сердечных сокращений. Поэтому открываешь настежь окна и ждешь облегчения, вдыхая свежий утренний воздух. Но облегчение не приходит. Вздохнуть полной грудью ты не можешь. Сердце стучит где-то в голове. А еще спать хочется, но ты боишься: а вдруг умрешь во сне? Лежишь, дышишь через раз, пытаешься отвлечься на что-то из внешнего мира, обуздываешь собственный организм, в общем, и думаешь, с чем это может быть связано. Корчась в борьбе между "иррацио" и "рацио", я решила, что рост тревоги спровоцировала активная творческая деятельность. "Рацио" победило.

В тот день я очень много думала и очень много писала. Последнее, что я в те сутки делала - редактировала, то есть корректировала и дописывала, главу, да так, что первоначальный и новый вариант были как небо и земля. Можно сказать, я ее попросту переписала. И она настолько непростая, что человек, прочитавший ее, сказал, что писал ее будто другой человек (новый, неторопливый, стиль, который я связала таки с отсутствием тревоги). Ха-ха, теперь я буду знать, что тревога - это особенность моей ЦНС, окольными путями связанная с творческим началом. Возможно, одновременно с перечитыванием трудов Карен Хорни мне нужно будет вернуться к исследованиям Синицына. И если я найду взаимосвязь между неопсихоаналитической теорией и структурно-осевой психологией, изучающей творческую активность, это будет открытием. Пока лишь знаю, что это золотое дно.

Связь творчества (воображения) и тревоги - это вопрос курицы и яйца: такой же сложный. Может, это как-то относится к уходу из внешнего мира? С концентрацией психической энергии на мыслеобразах - частях внутреннего мира? Будто электричество перестало поступать по проводам и сосредоточилось в трансформаторной будке? Поэтому ее и трясет?