Книги, любовь и заблудившийся Бог

Без расширения внутреннего информационного поля - за счет обращения к действительности - личность начинает деградировать. Пресловутый поход по магазинам оказывается в данном случае спасением, потому что хоть что-то новое да появилось в жизни, которая не только застыла болотом, но и начала смердеть. Все тот же перечень лиц перед глазами, разве что меняются местами. Нет встречи, когда сталкиваешься на бегу, роняешь во все стороны света документы (хорошо бы, без матного вопля), начинаешь их судорожно собирать, поднимаешь взгляд, а на тебя смотрит оно, из твоих снов и пока что немое. Я успела познать жизнь и говорю вам (строки из Самого Нового Завета): "И не будет!" Смотрите кино - оно поможет вам пережить ожидание, в конце которого всегда смерть.

Странно, почему после третьего перечитывания книги не хочется выбросить ее с ненавистью и обещанием никогда к ней не прикасаться. А человека выбросить ой как хочется. Что ты и делаешь. Да только ты у него выброшенный месяц назад, если не больше - разминулись. Выбрасываешь одного, второго, двадцать пятого, а после задумываешься, брать ли его вообще. Конкретная - например, купленная тобой в порыве букинистического экстаза - книга не заведет себе читателя на стороне. Человек, конечно, не книга. Не так - человек книга не полностью (читать его все же можно). Он не вещь, которую можно купить-продать. Он предатель зачастую. В силу разных причин: новая любовь, перемена места жительства или места учебы. И у кого здесь нет души? Книга не оставит на сердце рану длиной с "Титаник". Не завещает стопу прожитых вместе фотографий, которую если и сжигать, то только с собой, иначе никакого избавления. Не покопается в тебе, как в яме, где недавно обнаружили ценные экспонаты прошлого тысячелетия, и не плюнет в самый центр, ничего там не отыскав. "В качестве собеседника книга более надежна, чем приятель или возлюбленная", - писал в 1987 году Бродский. Не верите мне - поверьте, пожалуйста, гению.

Шагая по областному центру, вершине российской губернии, с пакетом книг в руке, я чувствую себя свободной. Вряд ли я буду себя чувствовать так в присутствии другого человека. Я же не влюбляюсь во всех подряд. Да и если признаться, вообще редко что испытываю к человеку положительное. Книги я покупаю не для статуса, не для количества и не для развлечения. Это реальная потребность - купить частичку волшебства, прочитать, проглотив ее, и стать на сотую долю процента волшебницей. Пожить не только здесь и сейчас, а в Москве начала 20 века. Возможно, быть везде и всегда. Даст ли это человек, которого заставляют любить? Ведь все в этом мире так и кричит: "Люби человека, мразь!" Я люблю. Может быть. Где-то глубоко. Краешком сердца. После бокала вина. И вот уж чего - не жажду, чтобы меня любили. Это приходит с годами - осознание, что сторонняя любовь ничего тебе, по сути, не даст. Ты прекрасно можешь прожить и без нее. Я проживу спокойно эту жизнь - "человек не к месту" и "человек, которого смерть зарезервировала еще в утробе" - и умру. Без агонии. От болезни, возможно. Оставлю после себя потомков с такой же больной психикой (что-то же должны они от меня получить; таланта нет, поэтому, простите, детишки, но у вас будет поехавшая кукушка). "Как писатель она стухла еще в 25", - скажут обо мне. Или: "Как педагог... Она никогда им и не была, честно признаться". Ничего примечательного. У меня даже нет пирсинга на татуировках. И зеленые волосы не развеваются на владимирском ветру. Что я могу дать? Купить несколько книг. Что могу показать? Что можно жить без любви. Но главнее - что можно без любви творить. Нет, мир не вращается вокруг любви. Он вращается вокруг тебя (все субъективно), а ты уже сам решаешь, любить или "да ямбись оно все хореем!"

Эти строки не только о любви и книгах. Идея, которая сквозит в каждом слове - с возрастом перестаешь что-либо требовать. Все меньше восклицаний "Как же вы меня не любите? Я же такой прекрасный!" И вот их вообще нет - святое молчание сковало уста. Успех - что это? Если для большинства это материальное поощрение: грамота, подарок или премия, для меня он кроется в большей, чем до этого, свободе. Еще один перевал, созданный окружением, преодолен. Только мой выбор: бежать мне или лететь. А может, катиться камнем. Мама беспокоится о моем внешнем виде, на что я отвечаю, что лучше бы она беспокоилась о состоянии моей психики. Пусть я пойду по улице в заштопанных вещах, но в душе моей будет ателье, где все вещи с иголочки. На тебя посмотрели не так - ты не то что не должен беспокоиться, у тебя просто есть возможность не беспокоиться об этом. С исключением стороннего мнения из вашей жизни собственно вашего существа в ней будет все больше. Осторожно - может стошнить.

Сегодня мне пришла в голову еще одна занятная мысль - вариант ответа на вопрос "почему русская цивилизация догнивает свои последние деньки?" Вспомним "русский идеал" - что парадоксально, в нем православие и коммунизм идут в ногу - наличие у нации общего нутра/дела. Конечно, в нем есть свои минусы - ограничение личных интересов. В общем, не стало ли в русском человеке слишком много личности и слишком мало человека? Выступая за закрытый индивидуализм, я призываю за открытое светлое будущее. Вот ты приносишь пользу обществу? Шлифуешь ты свою душу (или вышиваешь крестиком, кто знает)? Обратил ли ты в свою "веру" хотя бы одного ленивого? Помогать обществу - это не бросить нищему 10 рублей, это работать с конкретной душой. Если бы у нас на подкорке было записано, что культура (а не деньги и не труд ради денег) превыше всего, кем бы мы были сейчас! Я работаю с детьми, стараюсь увидеть в них личность, но не отменяю общей установки - "без культуры мы стадо". Они приходят из 9-го класса дикарями, которые не знают, кто такой Достоевский. И ведь это не сельская школа, где так важен крестьянский труд. Это среднее профессиональное заведение государственного значения. Подстегивая дисциплину, мы теряем сердца тех, кто будет жить в России после нас. Так нельзя. Чтобы "глаголом жечь сердца людей" и скручивать в бараний рог жилистой рукой Макаренко, нужно быть гигантом. Гигантом без грамот и премий - широкой души достаточно.

Господи, мои тексты не читают (черт с ним!), меня не любят ни как девушку, ни как человека (черт и с ним!), но я постараюсь быть оплотом духовности в сфере, заваленной бумажками. Это люди, которые проходят не мимо, а сквозь меня. Им тоже нужны учителя. Не только предметники - еще учителя тому, как не оскотиниться в мире, который сделать это вынуждает. Считайте, что все заблудились, и это поможет. Даже если один из заблудившихся Всевышний.