Без шансов на скуку (Земфира. Ярославль. 9.11.13)

Ярославль - город с планировкой из рук безумца, с людьми, булькающими безразличием, и транспортом, который нужно останавливать при помощи невода. Радует одно - жилье отличается сервисом, которого нам так не хватало в Москве. Расстояния увеличиваются вдвое благодаря вечным заводам из разряда "Ярбуммиртрестмай". Одним словом, район нашего бытования именуется как Чертовы Куличики. Навигатор отказывается работать наряду с интернетом, автоматически накладывая на город проклятья до седьмого тысячелетия.

Но "Арена-2000" найдена. Пройдя охрану без происшествий (а у нас они в крови), глаза лезут на лоб, ибо очередь в партер начинает второй виток вокруг "Арены", а до выступления еще час. ЛГБТ-масса пестрит короткими стрижками, клетчатыми рубашками и фенечками на запястьях. Соседи предполагают, что сейчас в "Арену" заявится сама Земфира. И спросит: "Ребят, не меня ждете?" Закрываю лицо ладонью. Очередь продвигается вперед, и складывается ощущение, что она сама продавила железную дверь. Дружно ржем, что стоим все в туалет для инвалидов, ибо над входом сия надпись выше, чем "Партер".

От размера стадиона открываю рот, под ногами прогибается железо настила, и приходится подпрыгивать. Стоячие места возле сцены - и абсолютная независть тем, у кого они на трибунах. Там пригодился бы телескоп. Диджей начинает разогрев - в будке световиков и звуковиков. "Дядя, прекрати портить песни", - корчат гримасы девчонки позади. Школьницы и первокурсницы. Не замолкают. Хочется заткнуть им рты, но у меня лишь билеты. По бокам жмутся женщины лет сорока. Наверняка, чувствуют себя не в своей тарелке. Бедные.

Опоздание на полчаса, мой вечный страх, что опять что-то будет не так. Успокаиваюсь, подняв взгляд вверх, где летает крошечная белая бабочка.

Находясь в близости к сцене, впиваюсь душой в ее лицо. Она не очень довольна: не так весела, как обычно, нет шаманских танцев. Пока что. Две песни, и все меняется. Начинается, мягко выражаясь, трэш: воображаемые гитара и синтезатор (у тебя есть реальные, ну), прыжки (но... ты же... в платье...), массирование воздуха пальцами (как же вы с Ренатой похожи), закрытые глаза, расставленные в стороны руки, на одной из которых можно различить синеватое "Р", резкие повороты, открывающие еще одно изображение - самолет. Голос распевается, но в самом начале пугает некоторой сипловатостью. Страхи тонут в общем восторге, а в голове лишь одна мысль - "Как же она красива! И кто из них красивее? Я бы застрелилась, если бы меня попросили выбрать..." Экран - к черту. Лишь живое лицезрение, иногда чуть ли не "глаза в глаза". Пьет воду, смеется с гитаристами, теряет медиатор, обрывает обертку у цветов, бьет ладонью по рукам фанатам (первому ряду повезло).

"Самолет" - погибшему в авиакатастрофе ярославскому "Локомотиву", на что публика реагирует коллективным "Спа-си-бо!". Еще одна песня - фан-зоне, другая - трибунам, которым не повезло больше всех нас. "В прошлый раз я выступала в клубе, наша группа с трудом разместилась на сцене... Сейчас площадка мне нравится гораздо больше", - смеется, ожидая нашей реакции. Позже скажет: "Отличная площадка, отличный звук, отличная публика!" А сейчас резко поднимает руки с криком "Ярославль!" Думаю, тут ведь не только он. Наверняка, со всей Центральной России народ.

Первый бис начинается сразу же. Вспоминаю, что программа совсем не такая, как в Москве. Второй бис - приходится рвать голос в первых рядах, но многие уходят. Наша компания кричит до последнего, трибуны начинают топать, и я поражаюсь грохоту, от которого внутри все дребезжит. Коллективный разум. Или коллективное чудо?

Выходит. Довольная улыбка - еще несколько песен. Принюхиваюсь - "Кто, мать его за ногу, курит? Тут же нельзя!" Замечаю в ее руке сигарету, качаю головой. Сосед включает телефон, на экране надпись "Вика". Слушает "Хочешь". Интересно, где эта Вика живет?

Третий бис - "Мы разбиваемся", хотя трибуны наполовину пусты. Аранжировка с барабанами, как на "Универсиаде" в Казани. Рада лицезрению Кости Куликова - так хотелось его увидеть. И вот теперь этот "хомячок" - с горном в руке. Здесь.

Маршрутки переполнены. Влезаем во вторую. На задней площадке девчонки включают песни Земфиры, и я неслышно подпеваю. Сейчас можно все. Да и голос сорван, будто курю с младенчества.

Перед глазами ее улыбающееся лицо, бокал, протянутый толпе, розы, прижатые к груди, взъерошенный затылок, искрящийся стеклярус платья...

- Вот ты и подсела на Земфиру.

- Почему сразу "подсела"? Просто окружила себя правильными людьми.

Без шансов на скуку.