Я полюбила Вас, Земфира Рамазанова (отчет о 30.06.13 Park Live)

В груди огромный воздушный шар, мешающий нормально дышать. Пытаешься его выдохнуть - и легкие сжимает еще сильнее. Шар желтого цвета. В тон моему плащевику, который видел саму Земфиру. Наверное, поэтому и порвался в пятнадцати местах. Гордо сушится на террасе, зияя дырами. Теперь достанется по наследству.

Урвав пару плащевиков из последних пяти, мы поверили в то, что удача еще нам не изменила. Дождь лил стеной. Она - в розовом. Я натягиваю желтый. Оглядываемся. Толпа пестрит радугой.

- Химическое заражение?

Смех.

Кажется, дождь добрался до нижнего белья. И главное - нет возможности похвастаться новой футболкой с логотипом фестиваля.

Ничего не предвещало беды, кроме Paramore.

- Кто это?

- Хейли.

Девочка была в ударе. Девочка жгла. На сцене. Девочки в толпе рыдали. Слезы лили вместе с дождем на крашеные волосы и сползали краской на белые футболки с логотипом. Зеленый. Рыжий. 

Гроза. Молния над сценой.

Потанцевали. Потопали по лужам. Брызги выше головы.

Показалось, что после Paramore ушли практически все. Оборачиваюсь. Пусто.

- Они идиоты?

Продвигаемся по ограждению вперед. Я впиваюсь в железку.

- Если меня будут оттаскивать отсюда, я умру, но не уйду. 

Холодно. С кепки льет вода. Перед нами девчонка лет пятнадцати. На футболке: впереди - Рената, сзади - Земфира. Дрожит. Кто-то предложил жвачку. Взяла. Улыбается. Курит. Подошла женщина с ребенком: девочка лет шести ухватилась за ограждение. Прямо как я. Сзади парочка тычет в спину: она и она. Одна - в основном, молчит, вторая - говорит без умолку. Говорит такой бред про фестиваль, что хочется развернуться и дать в морду. Терплю.

Дождь стеной. Зонты. Зонты. Бесконечные зонты.

- Всех, кто приходит на концерт с зонтами, я бы расстреляла! Зонты как проявление людского эгоизма. Будь фанатом - купи плащевик. Люди хотят видеть кумира. Не загораживай им мечту!

Театральный бинокль наготове. Голова на автомате поворачивается в сторону световиков, без моего ведома. А вдруг?

Дождь все сильнее. Кажется, я сейчас развернусь и уйду. От ожидания сводит внутренности.

За полчаса группа человек начинает бесполезные крики, что-то поет.

Смеюсь. Качаю головой.

Народ появлялся из воздуха. Как? Столько? Могло Появиться? За такое? Короткое? Время?

Она пела со сцены. Я даже не могла поднять руки. Стояла и смотрела. Погружалась в такой темный и шершавый страх, что до отчаянья было рукой подать. Кто я? Зачем я здесь? Ведь у нее есть столько фанатов. А я новичок. Что я тут делаю? Кто этот человек на сцене?

Все так ново. Мозг напрочь отказался верить в происходящее. Две песни в страхе и оцепенении. А вдруг я не приму ее? А что, если она - не такая, о какой я пишу?

Такая хрупкая, в черном платьице, на шее - черный шарф (простудилась? не дай Бог!), с шухером на голове. В руках - гитара. И две песни, текст которых я не знаю. И страх, сковавший все внутри арктическим льдом. Сколько это будет продолжаться? Неужели это всё?

Я просто не хотела быть с толпой, с теми, кто вокруг. Это - как полюбить людей, все человечество. Мизантропу с рождения. Как это сделать за несколько минут? Полюбить ее.

Я полюбила ее. Полюбила за ее бешеную энергетику, за движения, за импровизации, безумства, за ее любовь к тем, кто перед ней.

Находясь в толпе, я не была в ней. Но я влилась. Влилась в общий ритм рук и голосов. Столько людей может петь одно лишь по одной причине - по причине большой любви.

Мне не нужна была только она. Я не хотела, чтобы она пела лишь для меня. Хотелось не смотреть на черно-белый экран. Хотелось смотреть только на нее, не упускать ни единого движения. Мозг, запомни это... Всё... Пожалуйста... Удержи.

Она прыгала в платье, чуть не растеряла розы, пила красное вино из бокала, выронила медиатор, села с гитарой на корточки и не смогла встать - ей помогли. И постоянно давала указания звуковикам. Эти жесты, которые знакомы лишь им.

- ...дождь! Может, он нам еще поможет.

И дождь прекратился. Магия?

- Я никогда не вернусь...В Уфу.

- Если верить Ренате, мы загружены в матрице.

Тем временем Рената стояла у световиков, пила красное вино из бокала, фотографировала на телефон и подпевала. Как она могла тут не быть? Хотя разглядеть мне ее не удалось - об этом узнала позже.

- Мам, там Рената стояла у световиков.

- Да, они же подруги.

- Кхе-кхе.

- Что?

- Подруги, да.

- Мне она нравится.

Сказать про семью? Не буду.

Мужское звучание... Как у Земфиры может быть мужское звучание? Я никогда так не промахивалась. Мало того, песни были в такой аранжировке, что я их не узнавала. Вот стыд.

Подбежав к краю сцены, она посмотрела прямо на нас. И вот тут мое сердце растаяло. Мы здесь. И мы ее любим. Я. Полюбила. "Эволюция" из моего сна?

Дождь показал себя - туфля Земфиры разлетелась в хлам, как моя глотка. На бис - любимейший "Блюз". Босиком. И барабаны. Палочки в толпу. Это был такой кадр!

Захлебываясь от счастья, я пищащим от надрыва голосом говорила столько, сколько не говорила ни разу.

Исповедь. На душе так легко, словно отпустили все грехи.

Она - полубог. Протягиваешь руки к ее музыке - и ощущаешь такую энергию, что можно заряжать воду.

Любовь к миру. Любовь к человечеству. Любовь к жизни. Вселенская любовь.

Голос - на пределе. Завтра буду шептать. Мой ли голос? Что с ним? Кто это говорит?

- Я так и не увиделась с Настей. Обо мне знают, но меня никто не видел.

- Ты прям как Пелевин.

- Аахахахахха!

Вывихнута рука в плече, порваны новая футболка и тапки, деньги и одежда - в воде, шорты - в  желтой краске. За руки от ракеты через другую ракету к Останкинской башне. Наше бунгало прямо под ней. Там так по-домашнему звенят троллейбусы.

Она улыбалась весь концерт. Если бы можно было вынуть душу и завернуть в подарочный пакет, моя давно была бы у нее. Лишь бы она улыбалась. Всегда.

- Сейчас, наверное, возьмет Ренату под бок и пойдут бухать.

- Ага.

- Бухните за меня, любимые!