В этой комнате любовь...

"В этой комнате любовь..."

Чуть не крикнула сейчас "Я люблю жизнь!" на всю улицу, потому что наконец-то засела на террасе, подальше от спящих. Кроме того, здесь халявный интернет. Не знаю, чей именно, но спасибо ему большое. Для нашего провинциального городка вай-фай - редкость, а вай-фай без пароля вообще сродни чуду. Так что чудеса случаются.

Бывало, в детстве выглянешь в окно на закат, и так кричать хочется - от восторга. Зажимаешь себе рот, не зная, что таких моментов будет меньше, чем пальцев на одной руке. Но продолжаешь молчать...

Ненавижу молчание. От него всегда тупые раны.

Буду представлять, что это мой личный кабинет. На этом и порешим. Теплая пижамка цвета грейпфрута - с маминого плеча. Любимая музыка, причем та, которую скоро услышу на концерте. Обзор на улицу - все как на ладони. Очень хорошо видны лица школоты, спешащей на мотоциклах хер знает куда, но точно в сторону шоссе. Что им там делать? Вот очередной межгород поспешил, последний на сегодня. Когда жила в областном центре, в пригороде, часто видела автобусы, спешащие домой, в родной городишко. Видела и ощущала, как сжимается сердце - в точности старая книга под гнетом. Провожала автобус глазами и шептала: "Счастливого пути". А ночью рыдала в подушку. Что тут скажешь, первый курс был адовым: новая система обучения, самостоятельная жизнь на квартире, а я еще такая маленькая, без денег, без друзей, сплю на раздолбанном диване, кутаясь в покрывало, дрожу от холода, ем раз в два дня, пишу стихи и делаю уроки до трех ночи каждый день. Это стоило пройти. И я прошла. С высоты пятого курса тогдашние хлопоты кажутся такими милыми. Хочется обнять себя, первокурсницу, погладить по голове и сказать: "Не плачь, крошка. Все наладится. Грядет время, когда ты будешь улыбаться перед сном..." А в то время стихи лились ручьем, наряду со слезами. И крысы размером в полруки были не страшны. Как мы не боялись с подругой, что они могут ночью нам носы откусить? Ничего, поймали. Почти всех.

Время было переломное, а "переломы", как известно, продуктивны. Я так любила открывать форточку в одной из комнат, слушать, как звенят колокола Успенского собора, как гудят поезда, как возле роддома взрываются фейерверки. Казалась себе такой маленькой. Впрочем, мало что изменилось. Я по-прежнему обращаю внимание на художественные детали этой реальности.

Ветер дует в окно. Трясется занавеска. Или кто-то невидимый стоит в углу и дрожит от страха. Да не бойся ты. Я не страшная со всем.

Кажется, что за спиной кто-то ходит. Благо, я заметила отчима. Но шаги продолжаются. Мне же всю ночь тут сидеть, с этими шагами и с тем, кто дрожит в углу.

Со мной Земфира. Кажется, я слушаю ее уже вечность. Почему нельзя очароваться человеком на чуть-чуть? Почему надо броситься в омут с головой? Наверное, это наше страстное сердце. Странно знать, что есть то, что мы не можем контролировать.

Зажгли фонари. Я хотела уже включить светильник. Зажгли... Никто не подходил, на лесенку не вставал, не зажигал, а у меня "зажгли".

Представила себя с длинной палкой на плече. Шагаю решительно, насвистываю песенку. А в трудовой поэтично написано "Она дарит людям свет".

Ой, парень занимается бегом. На часах 22:21. Нормально. У нас хотя бы экология хорошая. Беги дальше. Я разрешаю.

Комментаторская будка какая-то, а не терраса. Мама бы  многое отдала за то, чтобы просидеть здесь всю ночь, наблюдая, кто на какой машине приехал, с кем зашел в дом, сколько минут валялся под окнами. Почва благодатная - половина населения активно заливает за воротник.

О классиках. В студенческом и провинциальном обществе нужно цитировать классиков. Среди студентов и преподавателей сойдешь за умную, потому что собственное мнение никак не ценится. В провинции так можно закончить любой спор. Никто не пойдет против всем известных гениев. Да и вряд ли найдется у них в ответ что-то подобное. И в исследовательских работах требуют этой цитации. Так противно это делать, особенно когда ты - сплошная своя точка зрения.

О Набокове. Набоков - это отдельная тема, тема необъятного масштаба. Я могу говорить о нем вечно, причем без использования каких-либо критических статей - в последний год учебы отказалась от чтения критики. Люблю его своим страстным сердцем, пусть он и насмехается надо мной, презирает Россию... Как приятно говорить о нем в настоящем времени, как будто жив. Одно "Письмо в Россию" можно читать до слепоты. Не зная его биографии, я угадала его смерть... "Каков человек, такова и смерть. Гениальные", - сказала тогда. Что для Набокова "пошлость", для меня "мещанство". Боже, где же я писала про новизну? Ах да, в заметке о литературном направлении, в котором я пишу. В моей литературе нет мещанства. И еще... WOW - это уже из лексикона товарища Пелевина. Как же часто я его вспоминаю, а ведь не фанат.

О музыке. Музыка в тексте - это мелодичность, средство связи, которое выделяют в филологическом анализе текста.

О фантазиях. "Фантазии" - насколько же это правильное слово для всего, что в голове. Я привыкла именовать это "сюжетами". Это уже привычка. Осознаю, что привычка-то плохая, но ничего с собой поделать не в силах. Лежала на кровати, вглядывалась в тень на потолке и представила, что лежу на берегу океана: ночь, луна, тихая гладь, прохладный песок и я, довольный тюленик, разгоняю теплый ветерок ластой и улыбаюсь. Представляла, не закрывая глаз. И тогда до меня дошло, что фантазии иногда реальнее реальности. Вот почему так часто одолевает грусть. Реальность слишком бледна по сравнению с фантазиями. Америку я, конечно, этим рассуждением не открыла, но добавлю: художественность божьего творения, каждой секунды, никто не отменял.

Господи, как же красиво светят мигалки машин ДПС: синий, красный, синий, красный... И как некрасиво умирают люди.

Тем временем лягушка захотела перепеть Земфиру и перепела: я услышала ее трели. И главное - не квакает, а поет, тихо так, гармонично. Пыталась найти ее в траве - тщетно.

По улице гуляет пьянь, по дороге мчатся байкеры, а в нашем доме водятся призраки... Я сижу и не дую ни в один их своих тюленьих усов. Для приличия побояться что ли?

Вечером объездная дорога, находящаяся в нескольких километрах, давала о себе знать: начинала по-родному шуметь, но только дети знали слова этой песни. «Мир все еще не спит, — шептало шоссе. – Он всю ночь будет колесить по дорогам, превращая их в живые огненные ручьи. Каждый город превращается в золотую паутину, по нитям которой спешат тысячи жизней, спешат по своим важным делам, несмотря на то что за окном ночь, что добрая часть человечества уже спит. Но миру все нипочем… Кто-то же должен колесить по дорогам и вселять жизнь в серые ленты шоссе».
Временами шум машин затихает, унесенный порывом игривого ветра. Тогда начинают петь звезды. И их тоже слышат только чистые детские души. А для взрослых это всего лишь планеты, вращающиеся по орбитам разной формы. Дети знают гораздо больше. Они умеют создавать Вселенные.

У меня нет размера. Я принимаю в себя каждого, кто этого желает. Говорят, у Вселенной нет души. Это не так. Она есть, большая, больше, чем у кого-либо. Так и должно быть. Не может Бесконечное мира существовать без души. Каждой звездной ночью ты можешь узнать это, стоит лишь взглянуть выше себя и прислушаться.

Тогда я действительно ощущала себя Вселенной. Ни с чем не сравнимое чувство, которое никогда не повторится. Звезды действительно умеют шептать. Я слышала их шепот. Слышала не одна. Главное - находиться в абсолютной тишине, лучше за городом, и внимательно-внимательно слушать.

Сейчас я перебралась в город и слушаю шоссе. Оно ничем не хуже звездного неба. И смысл жизни для меня пока сводится к поиску того, куда же спешат машины в три часа ночи...

Но пока что 23:42.