Дико болит голова. Не дай Бог, еще кровь из носа польет. Вчера во сне (ровно в 4 утра) чуть не захлебнулась - лежала на спине, дремала - и тут нате вам, зажимайте пальчиком-с, я лью из левой ноздри, красная и горячая.
Гроза все ближе и ближе. И почему-то не хочется выискивать свой любимый высокий и трескучий гром. Не люблю темноту и вспышки. Будто нас с неба фотографируют. И ведь все спят. А я даже не в силах лечь и закрыть глаза. Говорить не с кем (да и кому я нужна?), вот и пишу все, что думаю больной головой. Гром, конечно, хиленький. Хочется, чтобы громыхнуло так, чтоб все проснулись. Но гроза, видимо, еще далеко.
Нас преследует Копенгаген. Это судьба. Я просто оставлю это здесь.
Я действительно очень устала. Не жалоба - констатация. Даже когда вчера пили вино, не расслабилась. Не знаю, что уже для этого сделать. Начать убивать что ли?
О, ветерочек... Да, меня расслабит гроза, точнее сильная гроза, чтоб с ветром, ливнем стеной и громом на всю округу. Разухабистая стихия - вот то, что мне сейчас нужно.
Прочитала почти всю "Обладать и принадлежать" Литвиновой. Моя рецензия ограничится парой фраз: "Представь, ты в море деталей и не понимаешь, какая из них художественная, а какая - нет, ты тонешь в этом море и последний твой крик: КТО ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ?!"
"Сердце стучит бешено. Что бы было, если бы и мозг стучал? Я задыхаюсь. Не хватает для ума мыслей. Недобор, скрывающий перебор. Буду меньше думать - умру от разрыва сердца или удушья. Начинаю усиленно думать - появляется второе дыхание, приступ исчезает". Это написала я вчера в телефоне. Много я вчера написала. Не зря. Достойно вышло. Если б не написала, умерла бы, наверное. Постмодернистское понимание энергии, писательского томления, только у меня это томление именно умственного свойства. Оно заставляет меня рожать по ночам томики Чехова.
"Мозг по ночам берет у меня интервью, а я и не сопротивляюсь. Мне даже нравится - и телесной морды рядом нет с опросником". Тоже вчерашнее. Откуда-то появляются вопросы, и мозг без моего ведома, желания сам начинает на них искать ответы. И ему посрать, что голова болит, что спать надо, что надо думать о другом. "Нет, мне надо думать о том, нормально ли рожать в два часа ночи томик Чехова или нет", - отвечает он и начинает рожать.
"Если не пишу, начинается припадок: будто у тебя потуги мозговые и сердечные. Еще чуть-чуть, и ты треснешь". Начинается мозговой зуд, если уточнить. Всю трясет. Слабость. Настроение - в дерьмо. Это если я не буду думать и не буду писать о том, что думаю. А потом наступает усталость, приятная, удовлетворенная... Спокойствие. словно ты сделала то, что тебе поручили. Кто там говорил из великих, мол, надо в день писать хотя бы по две строчки?
Гроза уходит, сучка. А я так на нее рассчитывала. "Подыхай", - сказала Гроза мне и ушла, сверкая в темноте взором.
Куча всего интересного - в заметках к сценарию. Здесь - ерунда. Но это не последние роды.
Срочно нужна кнопка "Выкл". Голова болит безумно. Тошнит не так безумно. Нет сил на сон. Зато придуман сюжет очередного вязаного носка. И лишь этот факт радует и не заставляет рыться в таблетках, чтобы их обожраться и сдохнуть. А... ХА... ХА (без улыбки, низким голосом).
Недожизнь какая-то. Все не в полную меру. Все, что ни происходит, происходит урывками. Где пресловутая разухабистость?
Недожизнь равна недосмерти. Вроде умер, но не совсем: ходишь, выполняешь обязанности, смеешься...
СТАНЕТ ЛЕХШЕ. ЛЕХШЕ. КОГДА-НИБУДЬ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий