За спиной Бога

Я бы могла быть болтливой в сети, но всегда встает вопрос о бесполезности информационного шума. Человек - кому он, собственно, нужен? Наверняка, если бы он окончательно осознал, что все в этой жизни конечно, особенно отношения/сношения/любовь, то призадумался бы: то ли оторваться на всю катушку, попробовав всех и вся, то ли, наоборот, опустить руки, чтобы с опущенными руками, а поднятые руки будут мешать проходить сквозь узкие двери безумия, найти что-то чуть более вечное. Дерево за окном могут срубить, дом - перестроить, но с тобой всегда будут творения гениальных мастеров в независимости от вида искусства и, стоит выделить отдельно, музыка. Музыка разного свойства, даже бездарная, но не прерывающаяся ни на миг. Когда ты засыпаешь, издалека доносится прекрасная мелодия - сон зовет тебя, в этом сне ты, не умеющий играть в жизни, сядешь за фортепиано и наконец-таки сотворишь музыкальное чудо. Твоя душа все умеет. Твою душу во сне любят все. Поэтому так тяжело возвращаться в реальность, которая лучше бы одаривала ненавистью, чем безразличием. Спасает вечная музыка - ее ты всегда можешь подобрать себе по настроению, чтобы в моменты энергичной одержимости не слушать, например, автора страдающего сердца, Рахманинова. Музыка в переполненном автобусе, напоминающая, скорее, пляски в аду. Подросток, который не знает, что наушники уже изобрели, и слушающий незамысловатый речитатив через колонку. Звонок на чужом телефоне, под который хочется сделать парочку па. Ты даже можешь нанять репетитора и сесть-таки за инструмент, поксилофонить немного, отчаяться и снова поксилофонить. От вечного заряжаешься на любовь или смерть: если любить можно недолго, то умирают - десятилетиями. Сразу вспоминается случай, когда женщина хотела зайти в лифт, но не зашла, потому что почувствовала: все эти люди в лифте вскоре умрут. Действительно, именно этот лифт разбился - спустя минуту. Но ведь еще до момента смерти уже заранее мертвые люди ходили по улицам, стояли рядом с тобой в магазине, что-то кому-то доказывали. Как-то раз меня довозил знакомый, ехал он с семьей, как всегда деловой и жизнерадостный. Кто бы знал, что через несколько часов у него остановится сердце и мы уже больше никогда не встретимся. Словно простился со мной, сам того не осознавая. В машине у него играла музыка.

Искусство трансформируется. Оно никогда не будет таким, каким ты хочешь его видеть, вот поэтому поиск чего-то родного занимает столь продолжительное время. Мы даже не будем говорить о качестве, раз у оценок "мне нравится/мне не нравится" преимущество. Искусство - это отражение современной эпохи, а мы часто бываем заложниками прошлых жизней. На просьбу рассказать о себе (глупая, конечно, просьба) я отвечаю, что являюсь человеком с непопулярными интересами, подразумевая не только увлечение классической литературой и кинематографом начала прошлого века, но и подернутые паутиной воззрения. В юности я радела за изучение постмодернизма, считая, что литературоведческому анализу стоит подвергать ближайшие по времени тексты: как-никак, сознание человека не успело сильно измениться. Но ровесники брались изучать классику, останавливаясь периодически на советской прозе. Что мог понять бурлящий от гормонов мозг в текстах, где много особенного колорита, истории и совсем иные понятия, касающиеся жизни? Только кажется, Бог услышал меня - в учебные программы вводят изучение основных представителей постмодернизма. И я впервые катастрофически не рада, потому что поняла, что ошибалась. Постмодернизм можно изучать, но он ничему не научит - у него нет такой задачи. Хотя нет, учит тому, как не надо писать и жить. Учит только классика, пусть и затертая до дыр, хотя многим авторам откровенно не везет, как например, Леониду Андрееву. В книжном магазине нашлась только одна книга его рассказов. Бунин обвинял его в плагиате у Ницше, но пусть - по крайней мере, это был гениальный плагиат у гениального предшественника. Гениальный плагиат - это тот, который подвергается тщательной обработке (русский колорит, идея русской революции, русская душа), да так, что уже перестает быть плагиатом. Гении умирают, а гениальное остается. С гениями умирает эпоха, как это было с Буниным - наследником идей царской России. Умирают они мучительно, после духовной борьбы и в нищете. Действительно, "нитка с каждого - платье гению". Даже за границей русские не находят своего места, и понятно, по какой причине: Россия - это приговор, который не отменить. Если ты познал эту страну с первым вздохом, неси это тяжелое дыханье до конца.

Мы всего лишь должны воскресить то, что успело погибнуть, пока мы стояли в очереди на рождение. Работать не на успех, а на процесс. Не на славу (точнее - ради славы), а на подводные течения, которые меняют свое направление: то оставляют тебя без воды, то хлещут ледяным потоком в рот. Ты - путник. В руках твоих посох, а за плечами невидимый мешок, предназначенный для светлых душ. Пусть они будут мятежными - перемани их на свою сторону, дай им приют за своей спиной и да окажешься за спиной того, кто еще светлее, а тот, быть может, почувствует спину самую теплую - спину Бога.