Сегодня хочу затронуть тему, которая давно меня заботит — факт, что я много пишу, но не публикуюсь. Меня нет ни в одном поэтическом сборнике, моих рассказов нет даже в интернет-журналах (а те, как выяснилось, еще существуют). Электронных версий моих произведений вы не найдете ни на «ридеро», ни на «литресе». Более того, основную часть рассказов я вообще удалила из Сети (которые были включены в «сборник», получивший кучу восторженных отзывов). Почему?
Не буду списывать все на отсутствие должной суммы (деньги можно найти, если захотеть). Причина, скорее, в другом. Во мне.
Я была на писательско-издательском форуме не с целью себя показать — я смотрела, что собой представляет современная творческая единица. Как правило, она тщеславна. Именно за счет тщеславия — желания быть у всех на виду и слуху — единица устанавливает контакты с необходимыми ей людьми, бомбит своими текстами не только почту издательства, но и почту самого главного редактора (узнав ее через рауты). Иным словом, она жаждет, чтобы о ней знали. Я, наоборот, не имею этого желания. Прошел тот возраст, когда я грезила известностью. Я повзрослела и поняла, что мне это не нужно. Достаточно получать удовольствие от самого творческого акта (демиургии). Если я и затрагиваю тему популярности в своих спичах на камеру, то только в ироническом ключе, с целью поржать, в очередной раз покуражиться.
Возьмем автора, который наконец-то стал популярным. Гремит со сцены, получает в харю цветы. Дальше-то что? Новый творческий подъем? Быть может, он просто нарцисс, то есть влюблен в себя? И хочет показать, какой он красивый и талантливый, человечеству? Хм, я знаю, что я красивая и талантливая, и так. Разве это нужно доказывать? Если не докажешь, то что? То, что имеешь, отнимут? Да, возможно, он действительно хочет покрасоваться. Показать этот бочок, другой. Цокнуть копытцем, заржать, сорвать охапку аплодисментов.
Но я очень хорошо отношусь к своим текстам. Я их люблю (я к этому очень долго шла). И я хочу, чтобы они жили — в сердцах и головах других людей. Порой эти люди признаются, что я их вытащила из глубокого кризиса, дала надежду — на любовь и счастье. Следовательно, отсутствие тщеславия вступает в конфликт с желанием эти тексты показать urbi et orbi. Нелюбовь к тем, кто осудит, сталкивается с любовью к тем, кто обнаружит в моих текстах спасение. По большей части, я, конечно, не знаю, как то, что я пишу, влияет на людей, но лично моя реакция — бурная. Но я же не единственная такая на планете. Много тех, кто хочет вывернуть нутро наизнанку, порыдать и посмеяться одновременно. Моя литература (взять, например, рассказы) непроста, там куча загадок, которые я никогда не разгадываю — не Борхес (куда мне!), но что-то из этой оперы. С поэзией еще сложнее — там нужны читатели с музыкальным чутьем.
Вдобавок у меня нет поддержки. Так скажем, у меня нет той поддержки, которая меня бы устраивала. Я человек, живущий свою жизнь в паре (возможно от того, что я парный знак зодиака). С одной стороны, я не хочу тотального слияния («как сливаются врезающиеся друг в друга капли») и строго стою за независимость, а с другой, я все, что имею, всегда делю на два. Когда ушла моя прошлая любовь, я поймала себя на том, что хочу налить кофе в две кружки, хочу разрезать этот кекс надвое. И так — во всем. Никто, в общем, меня ласковыми словами не заговаривает, как поет Киркоров (тогда он еще пел песни со смыслом). Мне постоянно надо напоминать, что то, что я делаю, это не блажь, а труд. Что не просто так я на одну главу трачу 14 часов, минимум (8 часов письма и 6 – редактуры с корректурой). Иногда это 20 часов (зависит от объема). Надо напоминать, что я, наверное, талант. Когда получаю такие слова от своих читателей, поднимаюсь духом. Что это? Неверие в собственные силы? Как в них поверить? Это вообще возможно? По-моему, вера в свои силы — это сказка из книжек по саморазвитию.
Я прекрасно знаю, что моя литература (проза и поэзия) – «неформат». Не формат крупных издательств. Я знаю, почему. Знаю, что такое «формат» (спасибо форуму, где я получила основное знание — я инакомыслящая). И даже знаю, что можно сделать со своим «неформатом». Но все равно ничего не делаю. Смотрю, как коллеги по цеху несут книги из типографии, распространяют через небольшие магазины, высылают почтой, презентуют их в камерных клубах на 20 человек, и сижу. Одна коллега сказала, что мне надо срочно издаваться (удивлялась, почему я до сих пор этого не сделала), а я даже не знала, что ей ответить. У меня есть крохотная аудитория, даже поклонники (3,5 человека, но все же) — и как бы… Должно быть что-то еще? «А как этого захотеть?» — ключевой вопрос.
Вчера я снова думала о смерти (и сразу же получила в личку зов о помощи – кошечку выбрасывали на улицу; хоть кому-то я нужна). И сегодня вернулась к этим мыслям, чтобы отринуть их — я не буду держаться за людей (не знаю, как вас, но любовь меня убивает — как я ни стараюсь видеть в ней свет), я буду держаться за литературу. Буду держаться за дело всей своей жизни. Мне не нравится, как пишут молодые авторы, но мне очень нравится, как пишу я (так было не всегда, это тоже продукт опыта). Если бы не эта мысль, я бы, наверное, погрузила в болото депрессии и голову тоже (а она пока что торчит и дышит). Уже второй раз дух литературы отводит мой взор от ножа и яда.
Вот такое вот творчество — без социальной составляющей. Есть читатели — хорошо, нет — ну что ж, сама почитаю.
Комментариев нет:
Отправить комментарий